Ранди просыпается ночью, переворачивается на другой бок, моргая, чтобы привыкнуть к темноте. Улыбка трогает его губы, когда он смотрит на спящего мужчину рядом. Колдун даже не заметил, когда тот вернулся, настолько крепким был его сон. Сейчас всё казалось таким спокойным и правильным, что Ранди не мог не улыбаться. Он подтянул одеяло, укрывая Матса и прикрыл глаза, возвращаясь обратно в свой сон.
Утро оказалось каким-то резким, наполненным гнетущим чувством одиночества и боли; Холанд не мог понять, что ему сниться, но пытался ухватиться за какую-то ускользающую нить. Он не мог понять, где находится и что происходит, просто чувствовал пустоту. А потом всё это прекратилось. Просто оборвалось, от открыл глаза, пересекаясь взглядом с Матсом и улыбнулся в ответ, запечатлев в памяти этот момент. Сонно потягиваясь и собираясь уже возмутиться таким ранним пробуждением, Ранди вспомнил, что они здесь не ради совместного отдыха; дела не ждут. Он приподнимается, пропускает волосы сквозь пальцы и встаёт с кровати. — Доброе утро, Матс. — Ранди осматривает инкуба и кивает сам себе: тот выглядит значительно лучше, чем вчера вечером. Ранди на мгновение пронзает укол ревности, но быстро отпускает, он уходит в душ, а потом они собираются, перекусывает и Ранди ловит какую-то девушку за руку, улыбаясь и тянет за собой. Сонное зелье делает своё дело, он опускает тело в багажник, надеясь, что инкуб не заметит этого. Просто мера предосторожности. Или на случай голода. Холанд мысленно прощается с девушкой.

Из Ранди вполне не плохой штурман, а так же компас и путеводная стрелка прямо в эпицентр всех неприятностей. Он смотрит на карту, где обозначен маршрут, говорит куда поворачивать, если дорого расходится. Ранди уже выучил всё наизусть, но он говорит и говорит, чтобы отвлекать Странберга. Чтобы отвлекаться самому. Потому что Ранди боится. Даже прожил столько лет, ему страшно умирать. Ещё страшнее умирать от руки любимого. Ранди боится, что ещё немного и опустит руки — бороться ведь тяжело, особенно когда в голове — взрыв похуже, чем в хирасиме и нагасаки. Никто не знает, что будет, когда это сила вырвется на свободу. Никто не знает, как поведёт себя Матс, ведь ему будет сложнее всех, он возьмёт удар проклятия на себя, это усилит его способности и жажду. Это может его сломать. И Ранди боится за инкуба больше чем за себя. Холанд умело скрывает свои мысли, эмоции, беспокойство — он улыбается, интересуется у Матса не устал ли он за рулём, смеется. Ранди старается делать вид, что всё хорошо. Только это не так. Он понимает это, когда видит свою натянутую улыбку в зеркало, напряжённые плечи. Он не в порядке, чертовски не в порядке, но об этом никто не узнает. Ранди когда-то привык играть свою роль, маска впечаталась в его лицо, что и не разберёшь, где настоящее, живое, а где лживое, покрытое толстыми личинками. Он справится, всегда справлялся.
Ранди всегда остаётся в машине, даже когда они останавливаются у какого-то поселения и Матс спрашивает дорогу. Холанду не нужно, он точно знает куда им ехать, он заучил карту и хорошо помнит историю. Только в том месте в книгах написано очень мало. И люди сказать им многого не могут; Ранди дожидается пока инкуб вернётся, снова начинает разговор, стараясь не думать, что с ними сделают Доланы, когда узнают об этом. Это запрещено законом, не зря же упрятали книгу так далеко. Матса такие запреты не останавливают, а колдун пойдёт на всё, чтобы ему помочь.

Они добираются до места в сумерках. Ранди выходит из машины первый, осматриваясь. По нему бьёт остаточной волной магии — светлой, чистой, природной. Такое место хранит в себе столько сил, столько тайны. Когда-то в таком же месте Ранди становился регентом, принимая на себя заботы о ведьмах. Теперь его душа более не чиста, он не имеет право входит в святилище. Но никому нет до этого дела. — Даже не смей соваться вперёд, ясно? Никакой самодеятельности, Матс. — Ранди хмуро смотрит на инкуба, будто обижен тем, что тот сомневается в его силах. Сейчас колдун напоминает ребёнка, которого не похвалили за красивую работу. Холанд берёт с заднего сидения сумку и идёт вперёд, не дожидаясь Матса. Было бы лучше, если инкуб вообще остался за пределами храма. Он слышит шаги за спиной, тянет руку назад, обхватывая запястье Матса и подходит к дверям. Храм остался старой древней развалиной, но стены всё такие же крепкие. Двери раскрываются со скрипом, пропуская незваных гостей внутрь с явной неохотой. Ранди поглаживает кожу на запястье большим пальцем и отпускает руку Матса, идя вперёд. Нужно найти скопление энергии — проход на нижний этаж, где хранятся останки великих людей. — Ничего не трогай. Совсем ничего.. здесь везде скопление такой светлой магии, что это может убить нас двоих. — Ранди стоит перед каменной аркой; за ней — проход в темноту, а там — желанная Матсу вещь. Он делает маг вперёд, включая фонарик и осторожно ступает на ступеньки, чувствую как что-то сдавливает ему грудную клетку. — Не иди за мой, пока я не позову. Оставайся там, Матс.. — он продолжает идти вниз, стараясь не оборачиваясь назад. Давление усиливается. С каждым разом из легких словно выкачивают воздух; Ранди давится, хватается рукой за стену и пытается выравнять дыхание. Изо рта клубиться пар, он практически дошёл до самого низа. Пальцы на руках немеют; полная парализация, если он не успеет дать дань, то вернуться обратно возможности не будет. За всё нужно платить. Ему легче, ведь магия живёт в нём, Матс бы столько не выдержал. Последние ступеньки и он орошает землю своей кровью. Она стекает с ладоней, капля за каплей возвращая ему способность дышать. — Спускайся вниз.. — пока инкуб спускается вниз, Ранди зажигает факелы, освещая подземелье светом от огня. Ему нужно перебинтовать ладони, только бинты остались в сумке, а сумка наверху и он надеется, что Матс догадался её взять.

Руки слегка подрагивают, ощущая прикосновения инкуба. Ранди всегда реагирует на него именно так: с болезненным желанием, с яркой нежностью и желанием защитить. Сейчас он просто не может быть слабым, не позволяет себе опустить руки, дожидаясь пока Матс перебинтует его ладони. Рана неприятно расходится, колдун хочет сказать, что не стоит так сильно затягивать бинты, потому что кровавый ритуал ещё впереди и там кровь понадобиться их обоих. Но решает не пугать Матса раньше времени. Ухмыляется, наблюдая за ним, а потом хмыкает. — Естественно, ты о ней узнал. По другому и быть не могло, хотя я и постарался ограничить её энергию. — Ранди кивает, чуть прикусывая губу. Ему как-то неловко, словно это последние мгновения вместе, а потом ничего не будет. Холанд хочет попрощаться уже сейчас, пока у него есть такая возможность, пока у него ещё есть разрешение касаться инкуба. Он поддаётся вперёд, но в последний момент останавливает себя. — Эта девушка нам и вправду будет нужна. Я хотел взять ещё парочку.. не знаю, как поведёт себя твоя сущность. Быть может она не просто захочет её иссушить — может быть она захочет чего-то большего. — колдун слегка морщиться, идёт в глубь подземелья, проигрывая в голове все их совместные моменты. Почему-то плохих оказывается чуть больше, чем хороших, но Ранди рад уже хотя бы этому. — Когда это всё закончится, не держи его.. Матс, я буду первым, кого ты увидишь и.. — Ранди закусывает губу, чувствуя как во рту растекается металлический привкус и чуть ускорил шаг, стараясь не думать о том, как же всё это может обернуться для них двоих. — просто не сдерживайся. Первое время это будет переполнять тебя, как первый прилив магии и тебе не нужно пытаться контролировать себя.

Они останавливаются у залы. Старый склеп, где хранится тело той покойной ведьмы, сумевшей заточить древнюю силу в людскую плоть. Именно в этом месте всё пропитано тьмой и холодом, у Ранди леденеют пальцы, он собирается сделать шаг вперёд, но перед ним оказывается инкуб и всё, что имеет дальше значение — его губы, нежно касающиеся губ колдуна. Ранди отвечает на поцелуй и его окунает в спокойствие на какие-то жалкие несколько секунд, а потом всё обрывается, он делает шаг в стороны с тихим стоном разочарования и отворачивается от инкуба. Снимает сумку и плеча Матса и идёт вперёд, опускаясь на колени, прямо перед кругом. Чтобы пройти дальше, нужно заплатить. Ранди вытаскивает склянки с зельями, перебирает каждое из них, но ничего нужно и быть не может. Его глаза закрываются, он тихо шепчет на мёртвом языке прошение у духов о защите, о дозволение, о вере в них. Ранди не может отвлекаться, но где-то на задворках сознания проскальзывает мысль, что Матсу нужен был кто-то другой. Чистый, светлый колдун или ведьмы, который бы смог с лёгкостью договориться с предками. Холанд взывает к древней силе, кипящей внутри него. Вокруг него клубиться пыль, разлетаются всполохи магии, губы ощущаю солоноватый привкус: из глаз текут слёзы, носом идёт кровь. Перед глазами Ранди каждая его жертва, каждая смерть, что была сделана его руками. Все те, кого он обрёк на страдания. Перед глазами Ранди мертвые близкие, чьи души давно оставили этот мир. Те, кого он никогда не сможет вернуть. Плата за разрешение — разорванная душа. Довольно жестокая, но терпимая. Ранди читает в последний раз заклинание и распахивает глаза. В груди ноет нестерпимой болью, но это ничто по сравнению с тем, что они наконец-то могут войти.
Колдун еле поднимается, взмахивает рукой, стирая границы круга и делает шаг вперёд. — Стой там, Матс. Стой, пока я не открою гроб. — Ранди касается пальцами могильной плиты, с трудом сдвигая её в сторону. Перед ним скелет, облачённый в белое одеяние. Кости рук обнимают книгу, прижимая ту к груди. Ранди почему-то страшно её касаться. — Матс?.. — ему нестерпимо больно, голова раскалывается, а удушающий запах яда наполняет лёгкие. Даже жаль, что они не взяли с самой кого-нибудь вампира, чья регенерация значительно лучше. Самому колдуну же плохо от исходящего запаха, он не может понять откуда тот идёт и как именно действует, но в глазах рябит, губы синеют от холода.

Ранди чувствует обжигающее прикосновение губ, а потом жжение в лёгких проходит, он снова может нормально дышать и только кивает, срываясь с места. Да, такой регенерацией, как у инкуба, Ранди не обладает и на долго отданных сил не хватит. Поэтому ему нужно действовать быстро. Он идёт по коридору, придерживаясь за стены, чтобы не упасть. Его ноги заплетаются. Он с трудом поднимается по лестнице и наконец-то глотает свежего воздуха. Лёгкие всё так же жжёт. Ранди думает, что ему лучше вернуться, помочь Матсу, а потом стены содрогаются и всё перед глазами плывёт. Холанд дергается, кидается назад, чтобы вытащить инкуба, но магия выходи из под контроля. Он оседает на землю, сжимая кулаки, чтобы сосредоточиться на собственных силах. Ему нужно подняться. Ему нужно начать действовать. Вытащить девушку из машины, привести её в чувство, помочь Матсу. Ему становится страшно. Его демон сжимает ему грудную клетку, стягивает сердце. Оно осталось там, в подвале, вместе с инкубом и если он не вернётся сейчас, то Ранди по кусочкам разнесёт этот храм, чтобы только вытащить его обратно.

Ранди поднимается, делает глубокий вздох и поддаётся вперёд к Матсу, дергает из его рук книгу, отбрасывая в сторону. Не лучшая идея — держать в руках артефакт, напичканный магией. Ранди придерживает инкуба за плечи, даёт облокотиться на себя, доводит до машины. — Сейчас, дорогой, сейчас. — Ранди проводит пальцами по шее, отпускает Матса, подходит к багажнику и вытаскивает девушку. Он пропускает через неё магию и приводит в себя. Сонное зелье уже выветрилось, поэтому девушка быстро приходит в себя, Ранди подтаскивает её к инкубу. Он не знает, что сейчас произойдёт, поэтому отворачивается и возвращается к книге. Садится на землю, раскрывает на случайной странице, перелистывая. Надо возвращаться к самому началу, снова искать, готовиться. Но половина пути уже пройдена. Теперь остаётся только провести ритуал и наконец освободить демона из клетки. Нужно страница находится довольно легко. Ранди пальцами пробегается по алым буквам на потёртой бумаге. Он прочитывает заклинание про себя, пытаясь понять, насколько сильно это может травмировать Матса. Ранди возвращается к бесчувственной девушке, вливает в неё восстанавливающее зелье и затаскивает обратно в машину. На Страндберга он старается не смотреть, закусывает губу, всё же садясь рядом и касается пальцами его щеки. — Я нашёл то, что нам нужно. Поэтому тебе нужно набираться сил и сможет провести ритуал уже сегодня. Или.. может быть ты захочешь вернуться обратно? — Ранди закусывает губу, так надеясь на положительный ответ. Ему хочется ещё немного провести рядом с инкубом. Ещё немного побыть нужным, необходимым этому мужчине, которые находит сейчас так близко. Ранди хочет принадлежать ему, но понимает, что они не могут ждать. Матсу необходимо всё и сейчас. Так что им нужно разобраться с этим сейчас же. — Ты ведь хочешь покончить со всем этим, правда? Тогда лучше прямо сейчас разобраться. Пока кто-то из Доланов не узнал о том, что мы сотворили. — Ранди поглаживает кожу на шее Матса, выводя узоры и слышит, как бьётся собственное сердце в груди от этого прикосновения. Могильная тишина заполняет его разум, обволакивает, Ранди наклоняется и касается мягко его губ. Просто прикосновение, потом он отстраняется и вздыхает. — Давай сделаем это.

Ранди листает книгу, говоря Матсу, что именно он должен делать. Ранди слегка волнуется, боясь, что где-то собьётся и тогда у них ничего не выйдет. Всё же они проделали весь этот пусть для того, чтобы снять оковы с инкуба, чтобы высвободить демона внутри него. От холода дрожь идет по телу, Холанд хочется затеряться в этом ощущении. В памяти всплывает момент, когда чужие горячие ладони водили по его спине, шее. Колдун закрывает глаза, вдыхает воздух полной грудью. Над ним ночное небо, такое бескрайнее и красивое. Он обхватывает себя руками, смотря на то, как Матс раскладывает на земле ингредиенты. Делает глубокий вздох, кивает инкубу и закусывает губу. Страх только усиливается; Ранди привык доверять своему предчувствую и теперь ему кажется, что ничем хорошим их затея не закончится. Раз-два-три. Он поджимает губы, очерчивает ромный круг, рисует вокруг пентаграммы. По кругу осыпается рябина, полынь и ветки белены. Ранди поджигает свечи взмахом руки и прикрывает глаза на секунду. — Точно в круг, Матс. Что бы не происходило, ты должен там оставаться. И я заранее прошу прощение за боль.. — как только инкуб встаёт в круг, Ранди рассыпает по воздуху порошок из кушинга. Кожа инкуба начинает сжечь, колдун понимает, что ему больно, но это делается только на благо демона. Чем злее он, тем большая вероятность, что замки клетки спадут.  — И просто помни — я люблю тебя.
Ранди подходит к импровизированному столу, смотрит на чашу, пока ещё абсолютно пусту., но совсем скоро она наполнится кровью. И эта кровь навсегда останется на их руках. Колун берёт нож из серебра, проводя по своей ладони и чтобы напитать его человеческой кровью и возвращается к кругу. — Fes matos insindia — и голос уже будто не его, какой-то чужой, пропитанный древними наречиями, звоном проходящий в ночной тишине. Огонь описывает круг, горю смешивается с запахом трав, но Ранди всё равно чувствует свою кровь. Она капает с руки, ножа. Она льётся прямо из раненного сердца. Он держит кинжал у груди и не сводит глаз и инкуба. Лезвие наколется, полыхает в свете огня. — Mas pro je ta sue te. — Ранди уже не видит, его взгляд стеклянный, неподвижный. Перед ним тело, искажённое болью. Слышится звук ломаемых костей — магия опускает Матса перед собой на колени. Колдун наблюдает за тем, как бледнеет кожа инкуба, как чернеют его вены. Он помнит, что кровь должна заражаться ядом. Она больше не будет красной, только чёрной, как смола. И такой же горячей, как преисподняя ада. У Матса ломаются рёбра и этот звук заглушает треск костра. Когда ладони у самого колдуна начинает сжечь, делает шаг вперёд и огонь пропускает, словно чувствует своего хозяина. Ранди запрокидывает голову Матса, раскалённым лезвием ведёт по коже рядом с сердцем — кровавая дань. У демонов нет такой прерогативы, как чувства. Их главная сила —отсутствие сердца. Ради ведёт кинжалом, вырезая руну и даже не слышит криков. Раскалённое лезвие опаляет ему кожу на руках, но Матсу оно проносит ещё больше боли — заговорённое серебро не щадит никого, оно лишает последних сил. Демон внутри Матса находится в западне. Холанд убирает нож от его груди, встаёт за его спиной, пальцами касаясь виска. — Ut vectas, vitas fasmatos, ex saleto. Ut vectas, vitas fasmatos, ex saleto. Ut vectas, vitas fasmatos, ex saleto. — Ранди словно бы сам слышит, как голову инкуба разрывает криками каждой его жертвы. Земля пачкается кровью, стекающей из раны на груди, носа и глаз. Кровь по всюду,она пропитывает воздух; Ранди сильнее сдавливает виски Страдберга, продолжая читать заклинание и вихри магии опутывают их. Огонь полыхает, он подбирается к ним, опаляет, желает, не даёт спастись. Голос Ранди замолкает, тело в его руках остаётся неподвижным. Он отходит, чтобы вернутся с чашей, заполняя её каплями своей крови. Мазки по губам, израненной груди, витки на шее. Ранди спускает с плеч Матса остатки рубашки, рисуя руны, каждая из которых, открывает засовы на клетке демона. Кровь уже давно не красная. Последняя руна на спине. — FES MATOS TRIBUM, EXUM SUE, REDEM SUPAS QUO — Руны вспыхивает красным светом, тело инкуба выгибается от боли. Ранди опускается на землю и рвано дышит. Перед ним лежит мужчина и он должен помочь ему, но просто не может шевельнутся. Тьма окутывает. Заставляет закрыть глаза. Вокруг медленно гаснет огонь, запах гари перемешивается с запахом древней магией.

OST: colbie caillat — when the darkness comes // coldplay — fix you // syml — where's my love // birdy — not about angels
Когда Ранди приходит в себя, земля холоднее. Он дергается в сторону Матса, проводя по его груди, касаясь слабо зарастающий шрамов. Сердца не бьётся, колдун кладёт его голову на колени, пытается отыскать пульс, но его просто нет. Перед ним холодное тело. Холодное, изуродованное тело, покрытое черно-алой кровью, не исцеляющееся, хотя и должно уже. Ранди пытается дать часть своей магии, но её настолько мало, что он даже не может разжечь огонь. Энергия же совсем не уходит; Матс просто не наполняется ничем, словно колдун держит в руках труп. — Нет.. нет.. — его голос хриплый после чтения заклинаний, сотрясается от подступающей истерике. Ранди направляет всю свою силу в Матса, надавливая на грудную клетку, но ничего не происходит. Совершенно ничего. Именно в этот момент Ранди понимает насколько боль ломает людей. Он множество раз встречался с ней, но так и не научился хоронить боль с осадком на душе, глубоко пронизывая реквием по живым местам, таким важным воспоминаниям. Вся эта ситуация доводит до опустошения. Всё на что способен Ранди в данный момент: молить о физической боли, забывая временами ту, текущую по венам акриловыми красками. — Пожалуйста, Матс, прошу тебя.. прошу.. — Ранди закусывает губу до крови, мысленно читая заклинания о воскрешение Vitas Fasmatis, но не происходит ничего. Вокруг лишь пустота. Он не видит смысла, только просит, чтобы инкуб вернулся обратно. Вернулся к нему. — Эй... не смей умирать.. я не смогу без тебя, Страндберг.. не смогу, ну же. Ты должен мне! Ты, чёрт возьми, мне должен! — Ранди не замечает, как по его щекам текут слезы. Его остаточная магия бушует вокруг, выходит из под контроля. Как в самый первый их раз. Колдун едва касается пальцами холодной щеки инкуба, тихо зовёт его по имени и этот шёпот смешивается с завывающем ветром. Это всё распирает его. — Матс.. ну же. — Холод. Чернота. Ранди перечитывает заклинание и просто молит предков вернуть ему его демона. — Я согласен на обмен.. Моя жизнь или сотня других, но только верните его.. Прошу..

Ранди сейчас потерян во тьме, задушен собственным горем — диким, громким, сумасшедшем. Ранди сейчас думает, что он даже безумнее Матса, раз решил погрязнуть в этом по самые уши. Колдуну пора бы уже научиться думать головой, а не бросаться с размаху в котёл с адским пламенем. Ранди просто не место здесь. Он не должен ощущать неподвижное тело, касаясь едва заметно холодной щеки. Не должен проливать слёзы, моля, чтобы инкуб вернулся к жизни. Ему бы жить где-нибудь в Испании, открывать настежь окна с первыми лучами солнца, прогуливаться на шумным улицам, наслаждаясь теплым ветром. Ему нужно быть где-то не здесь, не с ним. Ранди не нужен этот огонь, который топчет, убивает, уничтожает его. Но вместо того, чтобы встать, уйти, он не отрывает взгляда от лица Страндберга, запоминая каждую черточку, откладывая в памяти. А потом сердце пропускает удар; слезы начинают стекать с новой силой, пальцы немеют от напряжения и скопления магии. — Как же ты меня напугал.. — Ранди пропускает свою энергию в инкуба, давая ему насытится, ведёт ладонью по его груди, чувствуя, как затягиваются раны, оставляя лишь ощутимые шрамы. Холанд поднимается, стягивает с себя кофту, подкладывая её Матсу под голову и возвращается к своей сумке, начиная искать зелья. Тонизирующее и восстанавливающее он вливает в себя. В руках оказываются пузырьки для инкуба — усовершенстванные зелья; Ранди изобрёл их после случая с Вудом, чтобы как-то облегчать боль Страндберга и пришло время испробовать их на нём. На глаза попадается кольцо — его защита от демона, которого он высвободил. Ради с неохотой одевает его на палец, вздыхает и чуть пошатывается, ощущая, как сила вновь наполняет его. Преодолевает расстояние и возвращается обратно к Матсу. — Вот, выпей это. Поможет тебе восстановится и облегчит боль. — Ранди подносит фиал к губа инкуба, давая ему выпить. Перебирая пряди его волос, смотрит внимательно, слегка взволнованно. — Как ты себя чувствуешь? Всё получилось?
Он не дожидается ответа, поднимается, чтобы сложить все вещи и привести в себя девушку. Ранди чувствует, как мир раскалывается на части, погребая его под обломками. Теперь ему не выбраться, нет. Он мучается, ему больно, он уже просто не верит. Скидывает сумку в багажник, резко захлопывая и помогает инкубу подняться, оставляя его наедине с жертвой. Видеть всего этого он просто не может. Видеть Матса тоже. Ранди зол. Ранди не понимает, как инкуб мог пойти на такое. Для достижения своей цели, он заставил колдуна так переживать и волноваться. Заставил пережить весь тот ужас, что когда-то уже случился. Ранди вспоминает, как держал на руках мертвое тело Матса, а перед глазами стоит Илай. Это не вытравить ничем. Это его жертва во благо магии и его же расплата в виде Матса. Всегда чем-то нужно жертвовать и сегодня они оба это сделали. Ранди смотри на звёзды, слыша, как падает на землю тело и поворачивается, уже готовый увидеть труп. — Садись в машину, Матс. Не за руль. — он дожидается, пока инкуб выполнит его приказ-просьбу и наклоняется над девушкой, убирая с лица пряди. Тихо шепчет: «прости, дорогая» и тело перед ним загорается. Ранди хмыкает, его глаза полыхают тёмным огнём; он садиться в машину, и поворачивается к инкубу. На его шее, груди, плечах алеют метки колдуна, которые не сойдут никогда. Демонические отметины, ведьмовской кровью нарисованные. Они навечно останутся с Матсом, как напоминание. Ранди заводит машину и они трогаются с места. Он молчит всю дорогу, не зная, что именно должен сказать. Их работа вместе окончена. Ранди преследовал свои цели, а Матс — свои. Теперь же им остаётся только вернуться в Берген и забыть об этом ужасе. Но Холанда посещает мысль, что он как-то должен оградить инкуба от Доланов. Сделать хоть что-то, чтобы охота за ним не велась. Хотя теперь они являются главными мишенями охотников.

Они добираются обратно значительно быстрей. Всю дорогу Ранди молчит, смотря исключительно вперёд; он не уверен, спит ли инкуб. А так же не уверен, что им делать дальше. Как поступить, когда они доберутся до места? Осталось ли между ними так же, как и прежде? Чувствует ли инкуб к нему что-нибудь? Ранди теряется во всём этом и рад, когда машина наконец-то подъезжает к гостинице. — Мы приехали.. Пойдём, я думаю, нам нужно договориться об ещё одном номере. Если с тобой всё хорошо, то тебе следует подкрепиться.. — Они выходят из машины, Ранди делает глубокий вздох и всё так же не смотрит на Матса. Ему страшно. В груди тлеят угли.

В жизни Ранди всё ветхое и слабое, пожухлое и усталое. В его жизни всё ранимое, хрупкое, способное лопнуть в одно мгновение. И сейчас всё крошится в руках у Ранди, распадается на части и оседает на землю слоем пыли. Ранди зол, даже очень. Ему хочется рвать, метать всё. Он как разъяренный зверь, который готов прикончить инкуба сейчас. Он дёргается от его прикосновения, но смотрит в глаза. Ему хочется попросить Матса отпустить его, дать ему хоть мгновение на передышку, потому что у него нет такого защитного барьера. Потому что ему нужно собраться, залатать все дыры в душе, чтобы не было так больно от одного только взгляда на инкуба. Внутренние стены Ранди разрушились с его гибелью, пусть он сейчас и стоит рядом, колдун всё равно теряется. Он не осознавая своих действий, касается тёплой кожи на животе, проводя пальцами, ощущая исходящий жар. — Я не боюсь тебя.. Не тебя. — Ранди дёргает с пальца кольцо, отбрасывая его на землю и с вызовом смотрит на инкуба, сам не осознавая своих действий. Он и вправду не боится. Перед ним всё тот же Матс, он видит это по радужке глаз, по выражению лица, по мягкости прикосновений. Он чувствует это в каждом его слове. То, чего он так боялся оказалось каким-то мифом; перед ним его инкуб. Не демон, не какой-то безразличный монстр. Ранди дёргается, чтобы отстранить Матса от себя и замирает. Замирает, переставая дышать от внезапного чувства неверия, счастья, надежды. Он смотрит на Матса внимательно, настороженно, словно в ожидание подвоха, внезапного удара. Он перед ним оказывается беззащитным, открытым и слабым. —  Подожди.. Матс, какие услов?.. — он выдыхает в губы, поддаётся вперёд и обнимает за шею инкуба, ведёт рукой по животу. Ранди прикрывает глаза, жмётся ещё ближе, боясь отпустить от себя этого мужчину. Боясь, что сейчас это всё рухнет в тот самый ад, откуда явился сам инкуб. Он пропускает волосы сквозь пальцы и отстраняется со стоном. А потом выдыхает. — Ты меня любишь?.. — Ранди слегка отталкивает его от себя, чтобы получить больше свободы. Сразу становится холоднее, хочется прижаться ближе, снова целовать слегка припухшие губы, наслаждаясь их вкусом, мягкостью. Наслаждаться близостью этого мужчины. Но его пугает собственная реакция. Его пугают эти слова. Ранди боится, что это какая-то глупая шутка. Что грудной, хриплый голос демона внутри Матса сейчас засмеётся над колдуном, потому что тот позволил себе поверить такому созданию. Холанд хмуриться, смотрит внимательно на Матса, накидывает на него свою куртку и достаёт вещи из багажника. Им лучше вернуться в номер. Вернуться, умыться, смыть с себя всю грязь. А потом Ранди выяснит, что за цену нужно заплатить. И наконец они просто смогут отдохнуть. Нужно только вернуться в номер.

Ранди берёт Матса за руку, впуская свою энергию в него, чтобы придать сил. Он нервничает, пальцы дрожат, Холанд тянет инкуба за собой, не прекращая отдавать частицу себя. Это его благодарность за то, что Матс вернулся. За то, что сейчас рядом с ним. За то, что признался. Те слова наполняют его такой силой, эмоции плескаются внутри него. Ранди сильнее сжимает ладонь Матса, улыбается девушке в холле, которая смотрит на них обеспокоенно. Выглядят они помято, радует только то, что свет слегка приглушён, что даёт им возможность спокойно пройти в свой номер. Сумка падает на пол, Ранди опирается на стену, прикрывая глаза. У него побаливает голова, слегка мутит и всё плывёт — переусердствовал с отдачей энергии. Но даже это сейчас не играет такой роли. Он дёргает Матса на себя, скидывает с его плеч курку, ведёт по обнажённой коже и целует. Целует в губы со всем отчаяньем, пытаясь передать инкубу всё ту боль, что он чувствовал, пока сердце Страндберга не билось. Делает шаг, отрываясь от стены и прижимая Матса к ближайшей поверхности. Ранди чувствует, как в груди распускаются огненные цветы. Он словно пьянеет. Ему не хватало этого. — Ты любишь меня.. — и теперь это звучит, как утверждение. Ранди верит в эти слова с таким трудом, боится сейчас распахнуть глаза и не увидеть Матса перед собой. Что его вообще не было в жизни колдуна. — Никогда больше так не пугай меня. Не смей умирать. — Ранди утыкается Матсу в шею, касаясь губами солоноватой кожи, вдыхает терпкий запах — от инкуба пахнет сандалом, кровью и магией; пахнет им, Ранди. — Я люблю тебя и боюсь потерять.